Показать регионы
Герб отсутствует Добавить
Половинное на карте

Половинное (Целинный район)

Редактировать
  • Статус
    Село
  • Дата основания
    конец XVIII века
  • Муниципальное образование
    Сельское поселение Половинский сельсовет
    (центр муниципального образования)
  • Входит в
  • Субъект Федерации
  • Подчинение
    районное
  • Население (тыс.чел.)
    0,989 (2010 г.)
  • Территория (кв.км)
    неизвестно
  • Координаты
    54°41'43'' с.ш., 63°51'0'' в.д.
  • Почтовые индексы
    641162
  • Телефонный код
    +7 352 41
  • Автомобильные коды
    45
  • Прежние названия
    неизвестны
  • День города (села)
    неизвестно
  • Код ОКАТО
    37234836001
  • Код ОКТМО
    37634436101

Администрация

  • Глава муниципального образования
    Кротиков Павел Геннадьевич
  • Адрес
    641162, Курганская область, Целинный район, с. Половинное, ул. Советская, д. 53
  • Телефоны администрации
    +7 (352 41) 2-56-25, факс: (352 41) 2-56-25

Общие сведения

Редактировать
Половинное – село в Целинном районе Курганской области. Расположено в 25 км к северо-востоку от районного центра села Целинное, в 140 км к юго-западу от города Кургана, на автомобильной дороге ЦелинноеКурган. Численность населения на 2010 год – 989 человек.

Село Половинное является административным центром муниципального образования «Сельское поселение Половинский сельсовет»

Фотографии (3)

Добавить фото
Половинное, центр села. Школа в селе Половинное Домашнее озеро

История села Половинное

Редактировать
В конце XVIII века (примерно в 1782 году) кроме свободных переселенцев и казаков на обживаемых землях появляются первые ссыльные. В основной своей массе они явились бывшими помещичьими крестьянами сосланными своими хозяевами за различные провинности, нередко в зачет рекрутов. Очевидно, поэтому поселенцы шли в ссылку зачастую одни или только с женами. Право отпускать кого-либо вместе со ссыльными принадлежало крепостнику, которому часто не хотелось расставаться с дармовой рабочей силой.

Именно ссыльные составляли основную массу поселенцев по трактам в южных областях Зауралья. «Засельщиков» старались отделить от редких тогда еще поселений старожилов, «дабы леностью ссыльных не заразить местное население».

Селения должны были основываться на расстояниях не более одной версты от тракта. Первоначально вновь образующуюся деревню ограничивали не более десятью дворами. Очевидно, так появились в этих краях ссыльные Захаров, Кузнецов, Курочкин и Мальцев вместе со своими семьями, которые и остановились на новом месте жительства, у огромной сосны (направо по Заманиловской дороге, где был поворот на бывшую заимку Лобовку). Рядом проходил тракт, по которому купцы и торговцы везли свои товары из разных сел в Куртамыш. У самой дороги стоял домик, где проезжающие могли отдохнуть. Находился он на половине пути между Усть-Уйкой и Куртамышем.

Прибывшие сюда ссыльные сделали себе из пластов дерна избушки, выкопали колодец (до 1914 года в нем была вода, а теперь осталась лишь ложбина), а вновь основанное поселение назвали Половинное. На новом месте «посельщикам» представлялась льгота сроком на 3 года в уплате подушного налога. На первое время для того, чтобы было чем питаться и во что одеться, им выдавалось по одной копейке в сутки на взрослого и по полкопейки на ребенка, а также бесплатный провиант. Через 16 месяцев эта норма урезалась вдвое, а еще через 12 месяцев все выплаты прекращались, и поселенцы должны были обеспечивать себя сами.

Местность лесистая: росла береза, осина, сосна. Земли под пашни мало, да и отводить ее было некому, и вновь прибывшие люди бросали жребий, чтобы определить, кому какая полоска земли достанется. На долю Михея Захарова пришлась полоска, на которой теперь расположена окраина сегодняшнего села. Он загородил жердями поскотину около своей земли. Для этого разрешалось спилить несколько сосен. Со временем отвоевал у леса еще небольшую площадь. До самой коллективизации земли Михея принадлежали его потомкам с фамилией Захаров: Якову Ильичу, Александру Петровичу, Игнатию Петровичу. До сегодняшнего дня многие колки, поля, озера носят имена первых жителей.

Позднее льготы на обустройство были отменены, они сохранились лишь при уплате налогов. Поселенцы обязывались сами обеспечивать себя средствами существования, работая по найму у крестьян старожилов. Постепенно люди осваивались на новом месте. По мере обживания к ним подселяли других, прибывших на поселение из разных мест по разным причинам.

В начале XIX века вновь прибывшие начали рубить бор вокруг озера Мохового, который тянулся до деревни Дудина, для строительства жилья. Селились же вокруг озера Половинного (от названия села). Озеро оказалось глубоким и богатым рыбой, по преданию, карася ловили решетом.

Появились в Половинном курни (хутора) Курочкиных, Кузнецовых-«Кротовых» и Мальцевых. Курочкин курень находился там, где сегодня проходит улица Советская. Дела у Курочкиных щли хорошо. Они быстро разбогатели, припахали к своей полосе новые земли. Пашни тянулись до самой Матвеевки, где находилась их первая заимка. Урожаи получали богатые, уже не под силу было справляться только своей семьей. Нанимали сезонных работников. Зачастую хлеб убирали татары из Сорочьего. Целыми семьями выезжали они на уборку ржи и пшеницы, жали серпами.

Там, где сегодня находится площадь села, располагались курни Захаровых и Мальцевых, а там, где проходит улица имени Томина, был Кротов курень. Здесь поселились когда-то Кузнецовы. Люди работящие, старались захватить побольше земель, постоянно припахивая к своей полосе новые участки. Расширили пашни до озера Кротова, где была у них заимка (место, где затем располагалась деревня Новозаводка). Отсюда, видимо, пошло гулять народное прозвище «Кротовы». Сами Кузнецовы были крепкими и рослыми, но управляться одним с обширными пашнями сил все же не хватало, и на период сева и жатвы они привлекали работников.

Село быстро росло, земли расширялись. Чем богаче становился один, тем больше завидовал ему другой. Случалось и так, что вспыхнет вдруг чей-то курень, запылает огонь, уничтожит все на своем пути. Это так называемые умышленные поджоги, когда подпускали «красного петуха» соседу, определяясь «по ветру», чтобы другие селяне не пострадали. Дома тогда были деревянными, и из-за частых пожаров их почти не осталось.

Первые поселенцы и вновь прибывшие были верующими людьми. На противоположном берегу озера построили часовню, а позднее, в 1884 году, на этом месте появилась каменная церковь в честь Покрова Пресвятой Богородицы. Строилась она при отце Александре по фамилии Смирнов, который служил в ней до установления Советской власти. Храм существовал за счет пожертвований прихожан. К приходу были приписаны жители деревень Половинного, Воздвиженки, Дудиной, Курейного, Кулашевки, Чертовой, Кузьминовки, Орловой, Киселевки. Церковный староста с помощниками обходил ряды молящихся и собирал пожертвования. Он же хранил их, делал расчет священнику, дьякону, псаломщику и просфорне. Последним церковным старостой был Курочкин.

Несколько раз в год церковный староста объезжал села на лошади, собирая с прихожан муку, пшеницу, масло, яйца и прочие продукты. Это все шло в оборот священства, излишки сбывались в Куртамыш.

У отца Александра была своя заимка, между деревнями Сорочье и Чертово. По сей день близлежащее болото называется Поповым. Крестовый дом священника в Половинном с четырьмя хорошо обставленными просторными комнатами, был построен из круглых сосновых бревен. Около домов всех священнослужителей росли фруктовые сады. Сама церковь была обнесена красивой кованной оградой с мраморными столбами. Здание церкви утопало в зелени фруктовых деревьев. Ограда сохранялась до 1923 года. На территории храма покоится прах первого священника, отца Александра, церковного старосты Курочкина, и других служителей церкви.

Праздник Покрова Пресвятой Богородицы в селе Половинное

Как и в других селах, в Половинном крестьяне отмечали все церковные праздники. Отношение крестьян к престольному празднику Покрова Пресвятой Богородицы, который датировался 1 октября (по старому стилю), было особым. Он носил характер «съезжих». Более чем за неделю-две начинали готовиться к нему в каждом доме: мыли, убирали в избах, стирали, шили обновки. Каждая хозяйка старалась запастись всем потребным для угощения не только родственников и знакомых, которые приезжали из других деревень и сел (иногда за десятки верст), но и односельчан. К празднику варили самодельное пиво из солода, которое считалось малохмельным, куда добавлялись вишня и смородина.

В Покров с самого утра начинали съезжаться гости. Их обязательно встречали на крыльце или у входа на крыльцо, или, смотря по состоянию, степени родства и важности гостя, даже у ворот. После приветствия и спроса о здоровье входили в горницу, хозяева шли позади. Когда собирались все гости, которых ждали, их усаживали на лавки за столы – начиналось празднование.

По воспоминаниям старожилов, вина употребляли мало. Мужчины выпивали по рюмочке, граммов по 25-30, ну а женщины – по два-три глоточка. Считалось позором, если женщина выпивала рюмочку до дна. К столу подавали щи мясные, жаркое из мяса, жаренную птицу, уток, гусей. Пышные хлебные караваи, сдобные плюшки, ватрушки, вареные в масле кральки, вафли, заварные и битые кральки, сусло и квашенное молоко с ягодами, моченые ягоды и различная солонина украшали стол.

Повеселевшие и захмелевшие мужчины вели разговоры об урожае, собранном осенью, о том, как лучше обрабатывать землю, о сортировке семян (на решете или на ветру). Вели беседу пожилые, ну а молодежь и женщины слушали молча. После разговоров и рассуждений, за столами начинали звучать любимые песни селян. Самыми стройными голосами начинали запевалы:

Ревела буря, дождь шумел,
Во мраке молнии блистали,
И беспрерывно гром гремел,
И ветры в дебрях бушевали…

Женщины и молодые звонкие голоса подхватывали:

Ко славе страстию дыша,
В стране суровой и угрюмой,
На диком бреге Иртыша
Стоял Ермак, объятый думой…

Пели «Бродягу», «При долине…», «Отец мой был природный пахарь», «Во субботу, день ненастный…», «Цыганочку» и другие песни. Лишь к вечеру начинали звучать плясовые, веселые песни: «Сени, мои сени», «Кусты», «Камаринская». Под них выходили плясать. Гармошка была редко у кого, поэтому танцевали под «шварканье» наперстком в заслонку и ритмичные удары о ведро.

К вечеру молодежь отправлялась на вечерки, где в откупленной избе веселились, пели, плясали под гармошку. В это время завязывались задушевные отношения между молодыми людьми, которые зачастую заканчивались свадьбой. Съезжие праздники всегда проходили весело и дружно.

Были на селе люди, которые очень много знали былей и небылиц, сказок и легенд, шуток, прибауток о старине далекой. Таких людей называли сказальщиками (сказителями). В Половинном славился своими «сказаниями» Алексей Николаевич Казанцев. Любили послушать его интересные рассказы и взрослые, и дети. Собирались, бывало, вечеровать у кого-то в избе, звали Алексея Николаевича. Долго тянулся зимний вечер, да быстро заканчивался дедов рассказ. С замиранием сердца слушали собравшиеся о первых людях, пришедших в эти края, о казаках, вставших на защиту первых поселений, о подвигах и гибели Ермака и его верных товарищей. Тихо в избе, и только слышался ровный спокойный голос рассказчика: «… и пробудился Ермак от звона мечей да стона товарищей, вскочил на ноги и увидел, что погибла его смелая дружина, и бросился он к Иртышу-реке, отбиваясь от татар ненавистных, пробивая путь к стругу своему…». Слушатели боялись пошевелиться, вздохнуть громко, чтобы не пропустить ни единого слова, а женщины нет-нет, да смахивали незаметно набежавшую слезу. Летом, когда ребята угоняли лошадей в ночное, рассказам Казанцева не было конца. Всю ночь, сидя у костра, слушали они легенды и сказания убеленного сединою старика.

После престольного «съезжего» праздника Покрова в селе начиналось время сватовства и свадеб. Свадебный обряд был по-своему красив и сложен одновременно, пронизан чувством радости, счастья и неизмеримой тоски и грусти. Один из современников того времени писал: «… русская свадьба является одним из ярких проявлений традиционной народной культуры. В церемониале старой русской свадьбы было столько грациозной истинной красоты, чувства, такта, собственного достоинства. Все это возводит свадьбу в число ценнейших памятников старины».

Следуя традициям русской свадьбы, соблюдая обряды, каждое село, отмечая этот семейный праздник, вносило что-то свое, необязательное и неповторимое для других. Этот обряд в половинном был очень своеобразным.

Семейная жизнь

После свадьбы начиналась семейная жизнь в покорности мужу, свекру, свекрови, в уважении к деверям и золовкам. На молодую жену возлагалась управа по дому, по хозяйству, а в страдную пору и в поле она ловка и сноровиста. На всякую работу отправлялась покорно, безропотно, прося на все благословение. Если шла коров доить, низко кланяясь свекру и свекрови, говорила: «Благословите, батюшка и матушка, подоить коровушек». Свекр и свекровь, перекрестив молодушку, отвечали: «Благословляем». А уж коли молодая жена хлеб печет, то после выемки из печи булки да калачи свекру и свекрови несет, спрашивая: «Испеклись ли они, иль еще подпечь?».

Отдавали девушек замуж редко в своем селе, а больше – в соседние, за 10-30, а то и 100 верст. Выводы, сделанные Н. А. Миненко, свидетельствуют о том, что во второй половине XVIII века 80% браков заключались между жителями разных деревень. Поэтому чаще всего молодая жена оставалась одна в чужой деревне с мужем и его родней. Лишь по Великому посту, в конце марта, молодые отправлялись погостить к отцу–матери, взяв с собой золовку или родственницу со стороны жениха. Мать невесты устраивала для дочери посиделки, где собирались родственницы-женщины. Целый день они рукодельничали, прибегали подружки расспросить о замужнем житье-бытье. На следующий день родственники приглашали «молодуху» к себе. Погостив неделю, молодые возвращались в дом мужа, и до самого Покрова (до съезжего престольного праздника) молодая женщина не видела своих родных.

Иногда девушки выходили замуж удачно, жили в мире и согласии, были счастливы. Но часто жизнь молодой женщины в другом селе, в доме свекра и свекрови была тяжела, а иногда и просто невыносима. Хлопоча по хозяйству, выполняя волю мужа и его родителей, молодушка покорялась безропотно. В селе существовал так называемый «Закон Булина», от которого нельзя было ни спрятаться, ни скрыться, по которому жена должна была бояться мужа своего, выполнять волю его, терпеть побои и самодурство.

В 1967 году были сделаны записи воспоминаний некоторых женщин, испытавших на себе действие этого закона. Анисья Николаевна Архипова, 1885 года рождения, родилась и выросла в селе Заманилки. Не хотел отец выдавать дочку-красавицу за кого попало, выбирал жениха богатого да красивого. Отыскался такой в соседнем селе Половинном. Срядились, сговорились родители жениха и невесты, не спросив желания молодых. За невесту с жениха взяли запрос в размере 100 рублей (большие деньги), и отдали Анисью за Александра Павловича Архипова в чужом селе да в чужую семью. Как только вошла в дом молодая жена, свекровь с порога заявила: «Будешь ты теперь работницею в доме, все хозяйство на твоем ответе будет!».

Началась «счастливая» замужняя жизнь, взвалили на нее все огромное хозяйство, батраков нанимать перестали. С утра до ночи хлопотала Анисья по дому, то бежала в хлев за скотиной управляться, то коровушек доить, а народились детишки, совсем стала из сил выбиваться, прилечь отдохнуть некогда. Муж с первых дней невзлюбил молодую жену: все ему было не так да не этак. За малейшую провинность – в доме не успела убрать (а дом был в два этажа), дети разревелись, на пашне хлеб поспел и крошиться начал – исхлестывал плетью. Иногда (особенно пьяный) бил плетью до тех пор, пока она не потеряет сознание. Отольют ее, бедную, водой или в холодок положат, чтобы отлежалась. Отойдет и снова за работу. Когда уходила на пашню, жать хлеб, детишек привязывала на телешник к лавке, а дом закрывала.

Вернется с пашни, а детки, привязанные у лавки, спят, чумазые от слез и крошек хлеба. Сжимается от тоски и боли сердце Анисьи, а делать нечего, умоет, перенесет она на постельку деток, а сама – в хлев, коров доить, да управу творить. К вечеру муж является, почти всегда под хмельком. Заслышит Анисья шум в сенях да ругань мужа, хватает ребятишек, да бежать из дому. Приходилось и со второго этажа прыгать, отворив створки окна, и в бане спать, и по соседям прятаться, и меж грядок в огороде. Таится у озера, ночью от воды холодом тянет, вот и собирает тряпье во дворе да укрывает детей, чтобы не простыли, а их у Анисьи было пятеро. И жить так было невыносимо, и изменить ничего нельзя.

Набралась однажды смелости Анисья, наняла тайком подводу и ночью, когда пьяный муж угомонился, посадила детей в телегу и отправилась к отцу в Заманилки. Отец принял дочь, увидел ее в синяках, палкой битую, да плетью хлестанную. Сжалился над ней, разрешил пожить, зная, что поступает против «закона» старосты Булина и что, если явится муж, то заявит свои права на жену. Спрятал у соседей, чтобы дочь хоть чуть-чуть отдохнула от побоев мужа. Но на следующий же день явился муж, а с ним – староста, требуя выдать Анисью с детьми, а коль не отдаст, то и сам будет бит плетьми за своеволие. Хотел отец заступиться за дочь, стал объяснять старосте, что, мол, избивает ее муж до полусмерти, что живого места нет на ней от постоянных побоев, но Булин заявил: «Плохо бьет, коль от мужа сбежала! Надо ее к оглобле привязать да кнутом пороть и гнать от Заманилок до Половинного, вот тогда больше не вздумает бегать от мужа!». Вернулась Анисья в ненавистный дом, все пошло по-прежнему, за каждую малейшую провинность хлестал ее муж плетью. В Заманилки, к отцу, больше не сбегала и, если удавалось, пряталась у соседей.

Видимо, не зря собираясь под венец, девушки в песнях да причетах прощались со всем хорошим, что окружало их, с отцом, матерью, сестрами и братьями, красотой девичьей и волей-волюшкой, ибо замужняя жизнь не сулила им много радости и счастья.

Жил в селе Половинном Василий Петрович Выползов с женою Кристиной. Было у них восемь детей. Анастасия была самая старшая. Кроткая, работящая, красотой и умом не обижена. Многие парни в округе мечтали в жены взять такую умницу и красавицу. Но отец сам выбирал жениха. Выбрал богатого, единственного сынка Родиона Максимовича Кривощекова из соседнего села Сетова, полагая, что за богатым жизнь будет легче (сам-то хватил горя, рос сиротой и всю свою молодость батрачил на зажиточных селян). Вот и хотел Василий Петрович счастья большого да жизни легкой своей дочери-красавице. Запрос на невесту взял в размере 25 рублей. Сыграли свадьбу. Уехала Анастасия в Сетово, в дом Кривощековых.

Родион Максимович владел пашнями у озера Песчаного, за деревней Воздвиженкой. Целыми днями молодая жена – в поле, а муж разъезжает по соседним селам, пьянствует. Однажды вечером заехал он за ней на пашню, а та от обиды и усталости возьми и посетуй на то, что хлеб поспел, колос крошится, а он, Родион, пьет. За такие упреки избил ее муж, а потом взял за косы и начал привязывать к оглобле запряженной лошади. Отбивалась Настасья, как могла, да где там… Привязал ее все-таки муж одной косой крепко-накрепко, а вторая расплестись успела. Подтянув супонь покрепче, пал в ходок, хлестнул лошадь и жену следом. Лошадь бежит, и жена у оглобли подбегает. Пока гнал степью, Анастасия бежала ровно, рядом с лошадью, а муж хохочет и понукает кнутом лошадь и молодую жену. Вдали показался лес. Сообразила Настена, что это погибель ее. Держится привязанная коса крепко, а от деревьев не увернуться ей, гонит муженек лошадь прямо в лес. Собрала она все свои силушки и дернулась в сторону, чтобы не зашибиться о березу. Оборвалась коса у темени и осталась на оглобле привязана, а жена упала без чувств. Пьяный муж, не видя света белого, угнал один в Сетово. Уже поздно вечером ехали селяне с пашни, подобрали ее и привезли в село.

Отец и мать горевали, жалели дочь, но обратно взять не могли, боялись суровых булинских законов, которые требовали покорности и повиновения мужу, даже если он – пьяница и самодур.

Обучение грамоте в селе Половинное

В 1872 году шел с 25-летней государевой службы солдат. Встретил он на пути своем село, окруженное лесами да озерами. То ли приглянулись ему просторы необъятные, то ли устал искать счастье свое по дорогам России-матушки, только остановился он здесь, в Половинном. Семьи у него не было, да и родных-знакомых тоже.

Смышленый, грамотный солдат (фамилия и имя, к сожалению, неизвестны). На первом же сельском сходе внес он толковое предложение по водопою на озере. Беда была в том, что треть его затягивалась лабзой. Воды много, но когда лабза перемещалась на восточную часть озера, то с водопоем случалась беда. Скотину поить негде, а колодцев в селе мало. Вот и предложил солдат «оприколить» лабзу с западной стороны, т.к. та сторона не была заселена. Мужикам понравилось такое предложение служивого. Общими силами навозили они лесу, заготовили кольев, «оприколили» с самой весны то место, где расползалась водоросль, и между кольями переплели. Лабза остановилась, постепенно стала исчезать, а камыш на ней, около трех десятин, разрешили сжинать вдовам для корма скоту.

Потянулись к солдату мужики, часто шли к нему за советом, зная, что плохого не предложит. Сыскал он у них авторитет и уважение. Как-то раз беседуя с мужиками, посетовал солдат на то, что в селе грамотных-то «раз-два и обчелся», что мужики грамоте не обучены, да и детвора их босоногая, не умеющая буквы складывать и не знающая, как свое имя выписать, по деревне бегает. Чтобы изменить жизнь к лучшему, надо грамоте разуметь.

На общем сходе села так и порешили: обучать, но только мальчиков. По очереди ходил солдат из избы в избу, учил своих подопечных, которые складывали буквы в слоги, писали и считали. Всего обучались двенадцать мальчишек. За труды солдата кормили по очереди.

Чаще всего давали образование своим детям те, кто был позажиточнее или же среднего достатка. Бедняки, как правило, солдата в свои избы не приглашали. Их дети по-прежнему не умели читать и писать. Зачастую ребят отдавали в наем, где те батрачили (ухаживали за скотом, носили воду, топили печи, мыли полы и выполняли другую работу), чтобы заработать кусок хлеба и получить хоть какую-то мало-мальскую одежонку. Были и дети-сироты, которые с котомкой на плечах ходили по деревням, собирая милостыню. Но и среди бедных нередко встречались толковые «сноровистые» ребятишки, которые тоже хотели учиться грамоте. Без особых усилий перенимали они те знания, которые получали мальчики от солдата. И называли этих грамотеев «самоучками».

После открытия в селе церкви, на церковнослужителей, наряду с распространением православной веры среди населения, возлагалась обязанность и в обучении детей грамоте, да селяне все чаще стали поговаривать о строительстве школы для сельской детворы. Нехватку школ, недостатки народного образования пытались решить путем открытия церковно-приходских школ. Так в 1885 году появилась на селе первая такая школа. В ней начали обучать только девочек с 12 до 16 лет.

Еще в период царствования Екатерины II (1762–1796 гг.) по ее указу в народных школах полагалось «учить детей грамоте, рисованию, письму, арифметике, а детей православного исповедания – катехизису и толкованию 10 заповедей божьих, для вскоренения нравоучения всеобщего».

Следуя традициям народных школ, во вновь открывшемся учебном заведении преподавались Закон Божий, письмо, счет, и, поскольку школа была для девочек, обязательным предметом являлось рукоделие. Школьницы учились кроить, шить, вышивать, вязать. Учила их Антонина Капитоновна Кулыгинская. Работала она 30 лет и была награждена Золотой медалью.

В 1889 году построено еще одно здание, и открыта мужская церковно-приходская школа. Учителем был Федор Селиверстович Глутынин, добрый, порядочный человек, который старался обучить грамоте деревенских мальчишек. В разное время (до Октябрьской революции) в школах преподавали Александр Демьянович Мельников, Анна Ивановна Лаврова, Раиса Георгиевна Шилова. Жалование учителей не превышало 120 рублей в год. Церковно-приходские школы в материальном плане были очень бедными. Нехватка книг, учебных пособий, чернил и чернильниц, перьев для письма – все это весьма отрицательно сказывалось на процессе обучения. В №27 «Тобольских губернских ведомостей» за 1894 год указывается еще одна проблема церковно-приходских школ – нехватка библиотек, отсутствие коих приводит к тому, что дети, окончившие курс школы, прекращают всякую связь с книгой, а через 3-4 года забывают грамоту.

Экзамены девочки и мальчики сдавали вместе. Весной занятия заканчивали рано, так как начинались полевые работы. Бедняки забирали своих детей из школы для помощи в поле, многие из мальчишек нанимались пастушками к зажиточным селянам.

В начале XX века в школе было уже четыре класса и насчитывалось 75-80 учащихся. Мальчики и девочки учились в одной школе, но в отдельных комнатах. Преподавали русский и славянский язык, чтение, арифметику, географию, естествознание, историю (очень ограниченно), но дети эти уроки любили больше, нежели заучивание молитв, тропарей. Закон Божий изучался 2-3 раза в неделю, преподавал его отец Александр (Смирнов).

С 1912 года для школы стали выписываться диафильмы. Это были сказки. Учителя читали содержание по книге и частично показывали цветные картины. Такие просмотры устраивались 2 раза в месяц по воскресным вечерам. Посмотреть приходили даже взрослые. В 1913 году при школе открыт пятый класс, в нем обучалось 6 человек.

Ремесла в селе Половинное

1885 год примечателен для села Половинного не только открытием при церкви школы для девочек, но и тем, что появились первые кирпичные дома. Как правило, такие дома строили богатые люди. В центре, на площади, возвышается двухэтажный дом Михаила Степановича Бухмастова. Красивые добротные дома Е. В. Архипова, П. П. Горбунова, И. Е. Михалева, В. Ф. Захарова, Денщиковых, Е. А. Соколова разбросаны по всему селу.

Первыми «кирпичниками» на селе были Денщиковы, которые открыли свое дело в Половинном в конце XIX века. «Бить кирпич» - дело нелегкое, трудоемкое, требующее не только силу, но умение и сноровку. Для производства требовалась хорошая глина. Делалась опалубка на два кирпича, заполнялась хорошо промешанной глиной, которая выкладывалась на солнце. Кирпич сох, затем укладывался в пирамиду и обжигался дровами (позднее – углем), для чего поддерживалась определенная температура. Обжиг длился в течение нескольких дней. У Денщиковых были свои секреты производства, кирпич всегда получался добротный, крепкий. По найму у них работали Порфирий и Мария Зайцевы. Они в совершенстве овладели этим ремеслом. Порфирий Алексеевич был мастером гончарного дела, «горновую» посуду делал, коей снабжал всю округу. Хорошо катал валенки. Он вырос в сиротстве, в нищете, в молодости батрачил у Архипова Е. С. и других зажиточных мужиков.

В 1910 году Денщиковы уехали из села, и «кирпич бить» принялись Зайцевы. Много сил и здоровья потрачено этими людьми. Чтобы быстрее «выкалить» кирпич, приходилось брать людей со стороны. В 1912 году из кирпича был построен маслозавод. Изготовляли кирпич Зайцевы до установления Советской власти.

Быстро росло село, строились дома, кладовые. Под фундаменты вновь строящихся зданий привозили щебень с Увала, который добывали за озером Круглым. Работали на добыче щебня свои же селяне, которых постигло какое-то несчастье (пожары, падеж скота). Это был непосильный выматывающий ручной труд. С утра до позднего вечера, беспрестанно размахивая кайлом, выворачивали камни разной величины и укладывали их «кубометром» (саженью). За сажень платили 10-12 рублей.

До 1914 года здесь пытались зарабатывать на проживание Василий Садов, Алексей Иванович Сырцев, Г. И. Кузнецов, Федор Бакулин, Федор и Илларион Киселевы, П. А. Зацев, Сергей Берсенев, Василий Выползов и другие. Добываемый щебень везли на строительство в села Кочердык, Дудино, Заманилки, Сетово, Становое и другие населенные пункты.

Были на селе и свои красильщики, которые работали по найму, ходили из избы в избу, предлагая свои услуги. Жители села, да и окрестных деревень, нанимали их, поскольку сами красить не умели. Первыми красильщиками были Егор Иванович Турлаков и Николай с Иваном Червяковы. Красили окна, двери, полы, крыши домов.

Случалась и лихая година, когда беда приходила в село, никого не щадя. Будь то пожар, когда полыхали избы и деревянные строения, оставляя без крова десятки людей, либо падеж скота, либо эпидемия, которая уносила в могилу людей всякого положения, богатых и бедных, старых и малых, либо неурожай, засуха.

В 1911-1912 гг. случился «зеленый год», когда хлеба-то родилось много, да весь он был зеленый, не вызрел, взять нечего. Кто побогаче, у того запасов хлебушка сохранено было поболее, но селянам они продавать не хотели, а увозили в Шумиху, чтобы подороже перепродать скупщикам. Те, кто продавали хлеб, богатели, ну а бедняки и середняки, чтобы выжить, резали скотину, тем и кормились.

Хлеб можно было и заработать. На Моховом озере, с южной стороны делались «выемки», т.е. лопатами, вручную выкапывали глину, вывозили ее на тележках. Зарабатывая хлеб, люди делали еще и слань около озера Соленого. Ходили люди на работу с мешочками, лопатами и одноколесными тачками. Государством под этот непосильный труд выдавался хлеб. Соотношение выполненной работы и заработанного хлеба просчитывалось следующим образом: стоимость одного кубического метра вывезенной глины – два рубля, два рубля стоил и один пуд (16 кг) муки, которую выделяло государство, т.е. сколько кубометров глины человек «натаскает» за день, столько и муки получит.

Хлеб привозили из Усть-Уйки от купца Краснопеева в пудовых кульках. Конечно же, таким путем шли зарабатывать только те, кто действительно остро нуждался в хлебе. Напоминанием о том времени служат зеленые холмики по берегу озера Мохового. Это остатки глины, прикрытые землей. Нанесенной ветрами, да поросшие травой.

Ягодный промысел в Половинном

Летом особое место в жизни жителей села занимало собирание ягод в лесах и на полянах, поскольку до конца XIX века фрукты в село привозились редко. Яблоки, виноград, лимоны появлялись в базарных рядах, главным образом, в Покровскую ярмарку, да и то не каждый год. В лесах, на полянах росло множество вишни, клубники, костянки, земляники. Осенью собирали паслены (вороняжки), которые росли по «картовнику». Но, как правило, полосы земли с лесами и полянами, с межами ягод принадлежали зажиточным людям, а не бедным крестьянам.

У озера Колесниково владели землей и межами братья Уфимцевы, у Мурашкина – Е. С. Архипов, М. С. Захаров и Я. П. Захаров, у Камышного – А. Г. Панафидин, Ф. М. Захаров, у Круглого – П. П. Захаров и Я. П. Захаров, у Романово – П. Я. Курочкин. Хозяева свои места охраняли, добиваясь, чтобы посторонние люди ягод не собирали. Раньше Ильина дня их срывать не полагалось. Те, у кого не было ягодников, собирали поблизости от села, по лесам и в домашней поскотине.

За ягодами ходили чаще всего дети. С раннего утра они отправлялись с корзинками, стараясь незаметно пособирать «карауленных ягод» с края межи, хотя это было опасно. Нанятые старики с кнутами дежурили целый день, охраняя межу, и, если зазевался кто-то из ребятишек и попался такому «сторожу», то получал хорошую «трепку». Часто бывало, отхлещут кнутом и ягоды отберут, а если корзина полная, то заберут вместе с корзиной. Но ребятишки – хитрый народ, старались обмануть хозяев.

Соберутся, бывало, стайкой, человек пять-десять, и айда в лес, ближе к меже того или иного хозяина, где ягоды поспелее да покрупнее. Затаятся, выжидаючи, не едет ли где сторож. Один, кто пошустрее, влезал на дерево и высматривал хозяина куреня. Он, словно дозорный на сторожевой вышке, не спускал глаз с межи, где в любой момент мог появиться хозяин. А ребятишки, осмелев, обеими руками старались как можно быстрее наполнить корзины спелыми сочными ягодами. Завидев приближающегося сторожа, караульный на березе издавал пронзительный свист, в одно мгновение «сваливался» с дерева и что есть духу мчался прочь от ягодного места. Ребятня же, услышав сигнал, с полными корзинами рассыпались в разные стороны. Тихонько, стараясь быть незамеченными, собирались они на опушке леса. Если повезло, и всем из дружной ребячьей компании удалось незаметно ускользнуть от хозяина, то веселые, радостные спешили домой, делясь впечатлениями и рассказами о происшедшем, смеясь над тем, как они все-таки перехитрили жадного хозяина куреня. Бывало такое, когда не каждому удавалось вырваться из цепких рук сторожившего ягодную межу. Понимая, что не убежать с ягодами от преследования, ребятня высыпала их прямо на землю, а сама пускалась наутек.

В чужих куренях тайком брали ягоды и взрослые. Чаще всего происходило это ночью под выходной день, т.е. в субботу, когда хозяева покидали свою межу, уезжали домой, чтобы передохнуть от крестьянского труда да в баньке попариться. Правда сторожить ягоды оставляли караульщиков, которые ночами, как правило, после отъезда хозяев крепко спали. Вот это было самое время, чтобы воспользоваться чужими ягодниками (куренями). Шли воровать по несколько человек, предварительно обмотав края ведер холстиной. Убедившись, что караульщик крепко спит, начинали «стручить» ветки со спелой вишней обеими руками. Как только наполнялось ведро, ссыпали вишню в мешки, припрятанные в лесу, и снова наполняли ведра. Иногда за ночь выбирали целые ягодные межи.

Если мероприятие по сбору ягод завершалось благополучно, то в зимние долгие вечера в большой веселой компании, не стесняясь, любители чужого с шутками и смехом рассказывали о своих летних набегах на соседние межи. Люди справедливо считали, что хозяева не садили ягодники и не ухаживали за ними. Богатство их на одних межах и отсутствие на других зависит от природных условий, и никто не виноват, что у одного на полоске земли есть ягодные курни, а у другого нет. Вот и брали как свое, только крадучи. Ну, а если ночные сборщики ягод попадались, то это становилось известно сразу же на все село, правда, позором не считалось.

В некоторые годы урожай ягод был большим, и хозяева куреней просто-напросто не успевали выбирать их. Тогда они продавали межу по 3-5 рублей, но после сбора купленного урожая она оставалась во владении прежнего хозяина. Покупали ягодники служащие, торговцы, а крестьянам это было не по карману.

Как и ягоды, грузди брать в «чужих» лесах было запрещено, «дабы корни у деревьев не подрывали». В большинстве случаев жители села собирали грибы в «Татарском колке», в поскотине. Такой порядок существовал в селе вплоть до установления Советской власти, когда леса и поляны были отданы в общее пользование.

Улицы и индексы (14)

Добавить информацию
Больничная ул.
641162
Колхозная ул.
641162
Кузьмина ул.
641162
Лесная ул.
641162
Маслозаводская ул.
641162
Молодежная ул.
641162
Новостройная ул.
641162
Рабочая ул.
641162
Северная ул.
641162
Советская ул.
641162
Специалистов ул.
641162
Томина ул.
641162
Школьная ул.
641162
Южная ул.
641162

Знаменитые люди (3)

Добавить человека

Добавить информацию в другие разделы

Выберите раздел, в который Вы хотите добавить информацию.