Показать регионы
Герб отсутствует Добавить
Искра на карте

Искра (Курский район)

Редактировать
  • Статус
    Поселок
  • Дата основания
    неизвестна
  • Муниципальное образование
  • Входит в
  • Субъект Федерации
  • Подчинение
    районное
  • Население (тыс.чел.)
    3,452 (2010)
  • Территория (кв.км)
    неизвестно
  • Координаты
    51°49'9'' с.ш., 36°12'4'' в.д.
  • Почтовые индексы
    305514
  • Телефонный код
    +7 4712
  • Автомобильные коды
    46
  • Прежние названия
    Сапогово
  • День города (села)
    неизвестно
  • Код ОКАТО
    38220892002
  • Код ОКТМО
    неизвестно

Администрация

  • Глава муниципального образования
    Томатин Сергей Алексеевич (с 1997 г.)
  • Адрес
    305511, Курская область, Курский район, д. Щетинка
  • Телефоны администрации
    +7 (4712 ) 34-44-93, факс: (4712 ) 34-44-93

Общие сведения

Редактировать
Искра - поселок в Курском районе Курской области в составе Щетинского сельсовета. Расположен на реке Обметь у ее впадения в реку Тускарь, в 10 км к северу от Курска. Численность населения - 3 452 человека (2010 г.).

История поселка Искра

Редактировать
Сапогово (старое название поселка Искра) названо в честь помещика, жившего в этих местах, специально для своего больного ребенка он организовал и построил психиатрическую больницу, а в дальнейшем стали собирать больных со всей округи.

Поселок Искра в годы Великой Отечественной войны 1941-1945 гг.

Когда пришли фашисты, чтобы избавиться от больных, они заставляли врачей травить их, а кто не соглашался - расстреливали. Хоронили их трупы между 1 и 2 корпусами. Когда пришли советские войска, некоторых врачей осудили и отправили в лагеря. В октябре 1941 года перед отходом частей Красной Армии из Курска в Сапоговской областной психиатрической больнице находилось на лечении около 1500 человек. На складе больницы оставалось такое количество продуктов, которое обеспечивало питанием больных на 2—3 месяца.

После оккупации г. Курска немцами комендант города Флях и немецкий старший гарнизонный врач Керн вызвали к себе врачей этой больницы Краснопольского и Сухарева и предложили немедленно приступить к умерщвлению больных, лечившихся здесь. Керн заявил, что он разрешает оставить в больнице не более 200—250 человек, и то наиболее выносливых и трудоспособных, обосновывая это тем, что по существующим в Германии законам все неизлечимые душевные больные подлежат физическому уничтожению, а остальные душевные больные — стерилизации. Эти законы полностью распространяются и на оккупированные немцами территории. Помимо прямого предписания немецкой комендатуры г. Курска об умерщвлении больных, такое же распоряжение было дано и заведующим отдела здравоохранения Курской горуправы Кононовым. В отпуске продуктов для больницы Керн отказал, заявив, что «мертвые в продуктах не нуждаются».

При помощи своего ставленника, заведующего отделом здравоохранения горуправы Кононова, немецкая комендатура контролировала выполнение его злодейского распоряжения и настаивала на скорейшем и безоговорочном умерщвлении больных Сапоговской больницы. Директор больницы — предатель Краснопольский, судимый в 1937 году тройкой НКВД Курской области и приговоренный как СВЭ (социально-вредный элемент) к 5 годам лишения свободы, — привел больницу к упадку и разложению. Несмотря на наличие топлива, в сильные холода больница не отапливалась, больные замерзали, в палатах появился лед. Больничные вещи и вещи, принадлежащие больным, Краснопольский и его подручные массово расхищали. В больнице начался голод. От голода умерло до 400 человек. Чтобы ускорить истребление, немцы руками врачей-предателей Сухарева, Нестеровой, Котович отравили 600—650 больных. Умерщвление производилось путем введения в пишу яда — усиленной дозы опия и дачи под видом лекарства хлорал-гидрата в 70-процентной концентрации. Если же смерть у больного не наступала, ему вторично давали порцию хлорал-гидрата. Умерщвление больных производилось в течение 3-х дней. Всех умерщвленных вытаскивали из палат и складывали в щелях, предназначенных для бомбоубежищ. Больница фактически была ликвидирована, а оставшиеся 57 человек были перевезены в местечко Свобода.

Из воспоминаний жителя поселка Искра

Эти строки написаны с рукописи, которая принадлежит человеку давно умершему. Обнаружил их его сын. В этих нескольких листках поместилась вся его жизнь. Изложено без редактирования.

«Мне хочется рассказать о своей жизни от начала и до настоящего момента. И так же о своих обидах на неё т.е. на жизнь. Да, не зря говорят, не мы выбираем судьбу, а нас она. Я, конечно, малограмотный, не знаю, как получится моя писанина и обратит ли на неё кто-либо внимание. Но я всё же опишу свою автобиографию. Я, Догадаев Семён Петрович, родился в 1925 году. Курская область, Иванинский район, д. Успенка (в настоящий момент место расположения деревни под Курчатовским водохранилищем). В сентябре месяце, в бедной крестьянской семье. Мать моя малограмотная, отец, по рассказам матери, был, как тогда называли, чекистом, и нас бросил когда мне не было и пяти лет, а сестре Лене - три года. Началась коллективизация, и мать вступила в колхоз. Я помню, как она возила барду с Макаровки и брала нас с собой, потому что не с кем было оставлять нас дома. Был холод и голод, а в 1933 году мать опухала от голода, и мы с сестрой светились на свету, но выжили. И выжили благодаря дяди, брата нашей матери. Он жил в то время в г. Калинине.

Ему соседи написали, что у нас дело плохо. Он приехал и перевёз нас в Курскую психбольницу. Мать устроилась работать на прачку этой больницы. Получала 60 руб. Но как-никак по кусочку хлеба, а вот одеться не хватало. Давали люди что-то одеться, что-то обуться. Со временем мать перевели санитаркой, стала получать больше, кое-какие продукты, которые оставались от больных, стала приносить, которыми сейчас кормят поросят. Я не жалуюсь, нет, а всё же обидно, что сложилась у меня такая жизнь.

В 1934 году я пошел в школу. Помню, был директор школы Волков, но я ходил, пока было тепло, а зимой сидел дома, потому что не в чем было ходить, и так до 1938 года я не закончил даже 2-х классов. А весной того же года меня устроил, был ветврач в подсобном хозяйстве Пархоменко, пасти свиней, а к зиме дали мне кой-какую спецодежду, и я собирал помои по больнице для свиней.

В 1939 году по просьбе того же ветврача меня перевели работать в больницу в качестве возчика, и я возил по отделениям торф, уголь, дрова. Это было уже в августе 1941 года. Но когда уезжала больница, меня не взяли, мал ещё.

Пришли немцы. Жить было трудно. Нас у матери было уже трое. До холодов кое-как перебивались, а после жить было нечем и мать, нас забрала и увезла на родину в Успенку. Но и там был не мёд. Где подрабатывали, а больше ходили с сестрёнкой побирались по сёлам. Кто бурачок, кто картошку, а кто, глядя на нас, ободранных и тощих давали кусок хлеба. Но зиму кой-как пережили, а весной в 1942 году меня под Льговом поймали немцы, и сколько они меня били, всё кричали «партизан», а после посадили в какой-то коровник или конюшню и держали там четыре дня, но я там был не один, и каждый день шло пополнение. Потом погнали на станцию, загнали в вагон, закрыли и повезли. Никто не знал куда. Открыли нас только дня через три-четыре где-то в Польше. В вагоне было уже несколько трупов, кто от побоев, кто от голода. Пошли разговоры о том, что нас везут в Германию. Трупы убрали, вагоны и нас обработали чем-то, дали по коробочке баланды, в каких продавали мороженое и повезли дальше.

И так я попал в Германию. Сколько меня там побили, как чуть, так кричали: «Маленький коммунист». был в концлагере под Минденом, опухал от голода и побоев, после освобождения лежал над подвесках, а когда начал отходить, остались одни кожа, да кости, ноги не держали, учился ходить, как маленький ребёнок, по стеночке. Да, я понимаю, не легко было нашим воинам защищать Родину, но ведь, как я говорил, не мы выбираем судьбу. Почему мы здесь? А они там?

Освобождали меня американцы, и они нас хотели куда-то угнать. Загнали нас в какие-то казармы. Но отправляли стариков и женщин, а нас держали, и пошли слухи о том, что молодых на Родину отправлять не будут. Тогда мы с другом решили любым способом вырваться из этой крепости. Да, это была как крепость, двое ворот, и охранялись, и вот в один день вывозили женщин, и мы с другом по фамилии Бублик Иван, он сам с Киевской области. Как-то удалось нам сесть в машину, и женщины нас перекрыли своими сумками, мешками, и таким образом попали за ворота, а после добирались до г. Хильдиехаим. Там тоже была погрузка в эшелон, и идёт он к Эльбе, и мы тоже устроились и доехали до переправы на нашу сторону. Молодых старались не пропускать, уговаривали остаться, но нас тянуло на Родину. 22 мая мы переправились через Эльбу. Женщин и стариков погрузили в вагоны, а нас построили и пешим ходом отправили под какой-то городок, там находился, как называли, полк «Зеновьего 215», я там пробыл с месяц. Где, как я после узнал, проходил проверку. А что меня было проверять, я тогда был уже взрослым и сам себя проверял.

В конце июля нас перегнали под Барановичи, с. Жебенки. В середине сентября нас погрузили в вагоны и привезли на Домбас. Все эти годы я не знал, живы ли мои родные. И они меня давно похоронили. Нас перевезли на шахту «Артёма», не далеко от Дзержинска. Потом на шахту 1-1 бис. На шахте работал с 3 октября 1945 г. по 16 апреля 1948 г. разнорабочим, потом рамщиком на пилораме, и даже был бригадиром. Работать приходилось много, и в любую погоду и я знал, что это нужно, потому что всё было разрушено и развалено. Я помню был у нас прораб Рукос Арсентий Ильич, я его не раз просил, чтобы он пустил меня работать в шахту, но он говорил, что я сейчас нужнее на поверхности.

Я всё время писал, искал мать и сестёр. В начале апреля 1948 г. я получил письмо от сестры, что мать серьёзно заболела и просит приехать. Я рассчитался, выписался, получил справку (вместо трудовой) и с этим документом приехал в Курскую психбольницу (Сапогово), т.е. к своим родным. В этой больнице до пенсии работал санитаром. Женился на местной девчонке Шуре Локтионовой (жила в соседней деревне Мошкино). Воспитал сына Володю 1952 г. рождения. За то, что как несовершеннолетнего фашисты угнали меня на работы в Германию, я от немецких властей в конце 90-х годов, получил компенсацию. За побои, унижения, голод, холод, полученные болезни, за разрушенную мою жизнь, немцы оценили всё это, и я получил деньги».

Церковь в поселке Искра

Церковь в деревне Сапогово (ныне поселок Искра) построена в 1902 году на средства Курского Губернского Земства и освящена Епископом Курским и Белгородским Лаврентием 16 октября 1902 года. Названа в честь Преподобного мученика Андрея Критского, праздник которого отмечается 17 октября (по старому стилю).

В 20-З0-х годах ХХ века церковь была передана по решению советских органов Курской областной психиатрической больнице и использовалась под склад. В годы Великой Отечественной войны осквернение церкви продолжилось. Здание использовалось фашистскими оккупантами под конюшню. В 1990 году по представлению Курского областного Совета народных депутатов решением Совета по делам религий при Совете Министров СССР здание церкви была передано в пользование религиозному обществу Русской православной церкви.

9 августа, в день празднования великомученика и целителя Пантелеимона, митрополит Курский и Рыльский Герман совершил водосвятный молебен в стенах восстанавливающегося храма во имя великомученика Пантелеимона.

Бобков В. В., депутат Собрания депутатов Камышинского сельсовета.

Улицы и индексы (6)

Добавить информацию
Выгонная ул.
305514
Дорожная ул.
305514
Первомайская ул.
305514
Садовая ул.
305514
Центральная ул.
305514
Школьная ул.
305514

Достопримечательности (1)

Добавить

Добавить информацию в другие разделы

Выберите раздел, в который Вы хотите добавить информацию.