Показать регионы
Герб отсутствует Добавить
Старокленское на карте

Старокленское (Тамбовская область)

Редактировать
  • Статус
    Село
  • Дата основания
    1646 г.
  • Муниципальное образование
    Сельское поселение Староклёнский сельсовет
    (центр муниципального образования)
  • Входит в
  • Субъект Федерации
  • Подчинение
    районное
  • Население (тыс.чел.)
    0,532 (2020 г.)
  • Территория (кв.км)
    неизвестно
  • Координаты
    53°12'37'' с.ш., 40°10'8'' в.д.
  • Почтовые индексы
    393706
  • Телефонный код
    +7 475 48
  • Автомобильные коды
    68
  • Прежние названия
    Старое Кленское
  • День города (села)
    неизвестно
  • Код ОКАТО
    68222860001
  • Код ОКТМО
    68622460101

Администрация

  • Глава муниципального образования
    Моргунов Владимир Николаевич
  • Адрес
    393706, Тамбовская область, Первомайский район, с. Старокленское, ул. Комсомольская, д. 2а
  • Телефоны администрации
    +7 (475 48) 6-72-18, (475 48) 6-72-37, факс: (475 48) 6-72-18

Общие сведения

Редактировать
Старокленское – село в Первомайском районе Тамбовской области. Расположено в 12 км к юго-западу от районного центра поселка Первомайский, в 110 км к северо-западу от Тамбова. В 1980 году село соединено с райцентром асфальтовой дорогой.

Село Старокленское является административным центром муниципального образования «Сельское поселение Староклёнский сельсовет»

Фотографии (0)

Фотографий пока нет...
Добавить

История села Старокленское

Редактировать
Село Старокленское основано в 1646 году в связи с заселением земель Козловского уезда к северу-западу от крепости Козлов. В списке 1651 года именовалось так: «Село в Борковой пустоши в Кленской поляне», затем просто Кленское.

По переписи 1897 года это уже Старое Кленское, входящее в состав Раненбургского уезда.

О борьбе крестьян Старокленской волости писала газета «Искра». Первая партячейка создана 16 сентября 1918 года.

Село – родина героев Советского Союза в войне 1941-1945 годов: летчика С. В. Ачкасова и пулеметчика М. И. Толмачева, погибших в боях, также Г. В. Фролова, погибшего в Афганистане в 1980 году. Памятник погибшим в Великой отечественной войне установлен в 1961 году. В селе средняя школа. Решением райсовета народных депутатов имена Толмачева и Ачкасова занесены в списки учащихся школ навечно. В настоящее время (2005 г.) Старокленская средняя школа носит имя С. В. Ачкасова.

Историю села писал Н. Е. Фролов, комсомолец 1930-х годов, участник войны 1941-1945 гг., член Союза журналистов. Печатался в районных газетах.

Хозяйство – отделение совхоза «Снежеток».

Вспоминая прошлое
Н. Фролов, Член Союза журналистов России
(Общественно-политическая газета Первомайского района Тамбовской области «Районный вестник» № 31 (7016) от 23 марта 1993 г.)

Крестьянские избы, они в каждом селе особенные, неповторимые, похожие на людей, что здесь живут. У каждой свой нрав, характер. Вот они стоят по обе стороны дороги – веселые и чуточку грустные, озорные и смиренные, плутоватые, и сама святая простота…

Помню, раньше, когда бегал мальчишкой по зеленой сельской неширокой улице, именуемой Зареченкой, большинство крестьянских изб, тесно жавшихся друг к другу, выглядели невзрачно – крыши соломенные, фасады темные, с полусгнившими углами. Три дома на всей улице выделяли своим внешним видом. Дома стояли на высоких фундаментах с нарезными крылечками, под железной крышей. Наличники домов, карнизы, слуховые окна украшены нарядной прорезной и пропильной резьбой. Невольно остановишься перед домом с богатым кружевом, чтобы полюбоваться им и подивиться удивительному мастерству сельских умельцев – столяров и плотников.

Дома эти принадлежали владельцам ветряной мельницы братьям – Степану Павловичу и Михаилу Павловичу Умрихиным, кузнецу Егору Петровичу Дегтяреву и частнику местной лавки Павлу Васильевичу Толмачеву, где можно было за одну копейку съесть целое блюдо горячих щей с требушатиной, выпить дюжину стаканов чая! Меня часто сюда посылали за покупками сушек и чая. Все, что там покупалось, хозяин лавки, если не было денег за покупку, записывал в тетрадь. «Отпуск продуктов в долг», а отец потом рассчитывался.

В небольшом уютном зальчике продавались пшенные блины в тарелках на угольках жаровни, порция – дюжина (12 блинов!). Меньше не заказывали, с янтарным маслицем и рубинками икры, отличавшиеся высоким качеством и мизерностью цен. А сколько здесь было воблы? Откуда ее только брали.

А наша, отцовская изба, была такой же невзрачной, как и все остальные. Избу срубили еще мой дед Мелентий Павлович. Женившись, первым делом поставил избу. Сосновый лес, считай, был рядом. Рубили толстые бревна. Срубили четырехстенку. Окна небольшие, но с наличниками, по-старинному, под соломенной крышей. Из-за давности, внутренняя сторона бревен почернела и отдавалась блеском. Стены родной избы имеют свой голос здесь нет немых вещей. Каждый гвоздь, каждый крючок, каждая щеколда тянутся к тебе. Каждый уголок, дверь разговаривают с тобой. Все сразу. И никто никому не мешает. Все мы понимаем друг друга. Вместе выросли от детской люльки до солдатской поры. На этом крючке по очереди качались все вылетевшие из гнезда птенцы. А когда-то наша семья была большая – девять человек!

В избе всегда жил сверчок. Ночью он подавал свой голос. Сколько же ему лет? Может, он помнит первых новоселов? Или, умирая, детям и внукам рассказывал о них? А были ли у него дети? Почему он жил один, в одиночестве пел свою нескончаемую песню и всегда за печкой? Потому, наверное, что традиционный тип жилья, который подсказан климатом, особенностью материала и навыком предков, предпочтительное место в нем отведено источнику тепла – печи. Шутка ли, в средних размеров избе (достаточно тесноватой для девяти членов семьи) печь занимала почти четверть жилой площади.

Конечно, в избе есть и красный угол, и он, как правило, противоположен тому углу, который занимает печь – справа от входной двери. Печь не только обогревала жилье, но своим кирпичным днищем еще и вниз в подпол дает тепло, столь необходимое зимой для обогрева овощей. Печь не только щедрая кормилица (хлебы, топленое молоко, румяная, поджаренная картошка, кислые щи, каша), но и прекрасная сушилка. Бывало, после снежных игр заложишь сырые варежки в горнушки – подобие маленьких пещерок в боковой стенке печи – и через час-другой высохли.

Сушили в печи и дрова: неутомимая мать с вечера занесет в избу охапку поленьев и после того, как выгребет все прогоревшие угли (главное топливо для самовара и разогрева утюга) в специальную кадочку, укладывает морозные поленья на горячий под, чтобы завтра они дружно запылали.

Ну и, конечно, печь – первейшая лежанка, целебное местечко для стариков. Печь вошла в сознание человеческого существования, как вещь, в создании которой участвовали умелые отцовские руки, подбирая по кирпичику, бережно обмазывая сверху влажной и клейкой глиной.

Печь дорога нам не просто как память о детстве. Есть в ней нечто большое, что связывает нас с родной землей, Родиной. Не преувеличу, если скажу, что детство наше прошло на русской печи! В долгие зимние вечера на печи при коптилке я прочитывал произведения великих русских писателей – А. С. Пушкина, М. Ю. Лермонтова, Н. В. Гоголя, И. С. Тургенева, И. А. Гончарова, М. Е. Салтыкова-Щедрина, Л. Н. Толстого, А. П. Чехова, В. Г. Короленко, Н. А. Некрасова, И. А. Крылова.

В углу, с правой стороны от печи, идет забранный из досок чулан, служивший закутком для хранения кухонной посуды, а в зимнее время после отела коровы – теленка, а после окота овец – ягнят.

При в ходе в избу, в правом углу, ладно сбитая досочная полочка, на которую ставили иконы. Попросту её называют набожницей. В самом углу, под потолком висела лампада на металлической цепочке, которую зажигали под праздники и в дни памяти умерших родственников. Внизу набожницы как обязательное украшение подвешивался красочно вышитый рушничок или подзорничек. На передней стене, над входной дверью навешивалась деревянная вешалка, на которую при входе членов семейства или посторонних мужчин вешали головные уборы – шапки, картузы, кепи.

В праздничные дни стол накрывали домотканой скатертью. А много позже покрывали стол покупной клеенкой.

У задней стенки избы стояла сработанная ещё моим дедом деревянная кровать с двумя массивными фигуристыми изголовьями. Из постельных принадлежностей на подстилку вместо матраца расстилалась самотканка – дерюга. Для красоты она ткалась из разноцветных лоскутков. Подушки были перьевые.

Обычно стол и лавки окрашивались масляной краской, чаще желтой. В простенке между окон висело зеркало с накинутым на него тонким холстяным полотенцем, украшенным узорной вышивкой. Пол досочный, после мытья застилался домоткаными дерюжками, иногда и крупной ржаной стерновью. После двух-трех дней её употребляли на топку в печке. Не вымыть пол перед наступающим большим праздником считалось преступлением. А поэтому каждую субботу с песком, тертым кирпичом скоблили потолок и стены. Все это промывалось очень тщательно, до появления белизны. Особенно нарядна была изба снаружи в день Троицы. Стены белились и украшались ветками акации, клена, липы, березы.

Хозяйственная жизнь семьи требовала увеличения количества строений на усадьбе. В частности, плетневые хибары, оштукатуренные глиной для хранения зерна и домашних вещей. Их строили возле избы так, чтобы можно их было видеть из окон. Погреба строили со срубом, углубленным метра на два в землю. Сверху закрывали его мелким бревенчатым накатником и засыпали землей, оставляя для входа квадратное окно, закрывающееся крышкой. Над погребом разводили крытый соломой шалаш. В погребе, где лежал лед или снег, хранили молоко, квас. На зиму клали туда доски, на которые ставили кадки с квашеной капустой, огурцами, яблоками. Между дворовой клетью и погребом находился так называемый навес (крыша), где стояли телега, сани, борона, а позднее – плуг. Сюда же складывались дрова. К избе сзади был пристроен плетневый двор, где находились лошадь, овцы. А иногда в хозяйстве не было то лошади, то коровы.

Изба находилась как бы в замкнутой усадьбе, которая разделялась на переднюю и заднюю части. Впереди дома был пахотный огород, на задней стороне – яблоневый сад. Лучше нашего сада во всей округе ни у кого не было. Его посадил еще мой дед. А сорта, какие! Антоновка, апорт, сахарный аркат, белянка, скрижапель, анисовка, гранатка, боровиновка, пресная. И кто хотел развести у себя в огороде сад, тот брал у нас привитые саженцы.

Наша семья была большая, но очень дружная. Права и обязанности членов семьи были регламентированы, и за этим строго следил отец Егор Мелентьевич. Он руководил домашним хозяйством, распределял работы в семье. Отец со старшим братом выполняли сельхозработы, ухаживали за рабочим скотом, заготавливали ему коры, ездили в лес за дровами, пахали землю. Мать Татьяна Ивановна с двумя дочерьми – на полевых работах пропалывали просо, ворошили сено. На них лежали работы по приготовлению пищи, шитью одежды, занимались домашним ткачеством.

Пришла пора выдавать старшую сестру замуж (а это был год 1927-й), к этому готовились основательно. Резали телку, нагоняли по 5-6 четвертей самогона. Это не считая купленной в сельской лавке водки «Рыковки». Свадьба гуляла долго, чуть ли не неделю. Гостей с обеих сторон созывалось много. На стол в избытке подавались разнообразные закуски – мясные кислые щи, рыба, лапша, соленые грибы, жареное мясо, студень, моченые яблоки, жареные куры, масляные блины. Все это вдоволь запивалось мясным квасом.

Наша семья отличалась огромным трудолюбием. Лодырей во всей родне не было. Все были работящие. Особенно отличало в работе упорство отца. Работал, что называется, до седьмого пота. Мог и плотничать, и столярничать, рыть и обустраивать колодцы, изготавливать телеги, гнуть дуги, крыть избы, класть печи, подшивать валенки, плести лапти, чинить конскую упряжь.

Долгими зимними вечерами, сидя в хорошо натопленной избе, отец с матерью вели тихую беседу о том, о сем, но главной темой их разговора была подготовка к весне. В полном ли порядке пахотный инвентарь, конская упряжь, посевные семена.

Забота об урожае буквально пронизывала все стороны календарных обрядов. Подготовка к выезду в поле весной начинается еще задолго до нее, - провеваются на ветру семена, ремонтируется инвентарь – соха, борона… А сам выезд в поле? Это же праздник! Отец в новой рубахе. Вот он вывел со двора безответную работницу Карюху. Преподнес ей на ладони ломоть хлеба, похлопав по холке, приговаривая: «Хорошо поработаешь, вечером овсеца вдосталь поешь…» И прежде чем запрячь лошадь, отец подзовет меня и посадит на спину лошади, скажет: «Крепче держись, сынок. Завтра в дальнее поле едем, боронить будешь».

Вот оно поле. Перед началом пахоты, когда все уже готово и лошадь стоит в упряжке сохи дожидаючи, отец, перекрестясь в сторону храма, тронет лошадь, лемех сохи дерет землю. Отец молвит: «Ты прости, земля родная, что грудушку твою вспарываю….» В поле из дома выезжали с ночлегом дня на два, до полного окончания пахоты. Пахота окончена. У отца загоревшее, пыльное лицо. К спине прилипла потная рубаха. Уставший, но на душе его радость, что вовремя управились. И так изо дня в день, пока не засеется весь яровой клин.

Очень интересна обрядовая сторона жатвы. Последнюю небольшую горсть колосьев оставляли в поле не сжатой, называли её «бородой». Эту бороду «заламывали» - пригибали к земле и закапывали вместе с куском хлеба с солью, приговаривая: «Боженька Илья – борода, уроди ржи, овса, ячменя и пшеницы». С незапамятных времен пришли к нам и живут по сей день мудрые пословицы и поговорки: «Хлеб – батюшка, водица – матушка», «Гречневая каша – матушка наша, а хлебец ржаной – отец родной», «Рыба – вода, ягода – трава, а хлеб – всему голова».

А первый каравай – румяный, с хрустящей корочкой. Его пекли из муки нового урожая первого помола и ели все вместе. Пышный, духмяный, он лежал на вышитом полотенце. И мы, дети, считали свежевыпеченный каравай лучшим лакомством. Сколько же стоит хлеб? Нет ему цены! Ибо хлеб – это жизнь. Я помню, как мы, дети, шли вслед за отцами, косившими рожь, и собирали после вязки снопов колоски, чтобы не оставить ни единого зернышка на пашне. Моя бабушка Мария Павловна очень бережно относилась к хлебу. Мать, бывало, режет ковригу, крошки на столешнице останутся, она их соберет все до последней, неужто можно такое бросать? Нет, это великий грех. «Ведь в каждом ломте-то, сколько зерен, сколько колосьев. – Приговаривала она. – Сколько труда-то вложено! Землю сначала пахали, боронили, семена в нее, родимую, бросали, потом прикатывали, потом жали…». Однажды учительница Ольга Васильевна Никифорова (я тогда учился в четвертом классе), проверяя мое сочинение о хлебе, увидела, что я написал слово «хлеб» с прописной буквы. Она поняла, что я хотел сказать этим словом, и не посчитала это за ошибку.

Устоявшаяся размеренная жизнь сельского крестьянина была порушена. Большевики проводили в жизнь решения XV съезда партии (об организации на селе первых колхозов). Колхоз. Что это такое? Крестьянин толком не знал. Для разъяснений самой сути съездовских решений в один из февральских дней тридцатого года в село Старокленское прибыл посланец партии – дватцатипятитысячник Г. И. Нечаев. Весть о его прибытии быстро облетела село. Уже близился вечер, народу в избу-читальню все прибывало, она была набита битком. Дым стоял сизой тучей. Среди лохматых мужских голов мелькали и цветастые платки баб. Откуда-то появился гармонист, местный весельчак и забавник Григорий Лапшин и уселся в первом ряду, ближе к столу президиума. Гармонист с веселым лицом играл русскую плясовую. Возрос шум, и какой-то из здешних стариков в красной холщовой рубахе пустился в пляс при общем одобрении. Отец мой сидел в мрачной задумчивости и ничего не замечал вокруг… Хотя мать при нашем уходе из дома наказывала вслед: «Ты уж, Егор, поступай так, как все. Люди в колхоз, и ты тоже в колхоз. Другого спасения нам нет…»

А вокруг мужики чуть ли не брали один другого за грудки. Спорили до хрипоты, доказывали, вспоминали, как они делили землю, как ее обрабатывали. Наконец спор утих, когда на сцену поднялся посланец партии Г. И. Нечаев. Он рассказал о ленинском плане перестройки деревни на социалистический лад, читали знаменитую статью В. И. Ленина «О кооперации». Это был план постепенного и добровольного объединения миллионов крестьянских хозяйств, превращая их в крупные коллективные, способные широко применять машины и передовую агротехнику. Я, будучи тогда учеником третьего класса крестьянской молодежи (ШКМ), сам написал за неграмотного отца заявление с просьбой о принятии в колхоз с восемью едоками, где «ударным трудом будем крепить, и множить артельное хозяйство».

Первые годы колхозной жизни показали преимущества коллективного труда. Все пять членов семьи работали с энтузиазмом, вырабатывая за год по 1500 трудодней.

Учась в школе, я познал цену заработанного трудодня. Во время каникул работал на прополке колосовых. Работа изнурительная. Ежедневно под палящим солнцем помногу раз приходилось нагибаться, вырывая колючий осот руками. И так каждый день с утра до вечера. Но по молодости лет не чувствовал этой усталости. Работа закаливала, приучала ко всякому труду, что приходилось делать в жизни. В общей сложности за каникулы я вырабатывал по 120-140 трудодней – половинную норму взрослого колхозника!

В то самое время я становлюсь селькором районной газеты «Трибуна колхозника». Обо всем этом, о ростках нового, социалистическом укладе жизни почти в каждом номере газеты публиковались мои заметки.

Ну, а как же, дальше складывалась жизнь колхозников? А вот так. За годы предвоенных пятилеток выросла экономика села, на свои заработные трудодни колхозники стали получать много хлеба. Особенно порадовал своим отменным урожаем 1934 год после такой страшной засухи 1933 года, когда вся страна была охвачена повальным голодом. Тридцать седьмой год был еще более урожайным. На трудодни выдавалось столько хлеба, что колхозники отказывались даже его получать. Потому как девать его было некуда. Все предпосылки были к тому, чтобы жить радостно и счастливо.

Принятие новой Конституции СССР, 20-летие советской власти, провозглашение об окончательной победе социализма в нашей стране вызвало в сердцах людей уверенность в завтрашнем дне. Страна запела песню «широка моя страна, родная!» но никто не предполагал, что именно этот год явится годом политических репрессий. Судебные процессы по делу «Троцкистско-зиновьевской оппозиции», «право – троцкистского блока!», а затем аресты советских граждан вызвали боязнь за дальнейшую свою судьбу. Никто не был гарантирован в том, что его не заберут. Забрал же «черный ворон» февральской ночью этого года семерых жителей Старокленского и отправил их без суда и следствия в вечность… Одним словом, страна жила в страшном режиме. Люди жили обособленно, избегали встреч между собою, разговоров.

Не разрядили острой политической обстановки и последующие годы. Социально-экономическая жизнь колхозников с каждым годом ухудшалась. Несмотря на получение колхозами высоких урожаев хлебов, трудодень в колхозах не оплачивался. Все до единого зернышка сдавалось в закрома государству. Единственным источником жизни был приусадебный участок. Он кормил, обувал и одевал людей. Хлеб в селе кончался. Выгребали последние запасы. Из семенной картошки вырезали «глазки» для будущей посадки, а остальное шло в еду.

По новому закону «О всеобщей воинской обязанности», принятому четвертой сессией Верховного Совета СССР, в августе 1939 года в Красную Армию была призвана молодежь. Работать в колхозе стало некому. Вскоре Президиум Верховного Совета СССР издал Указ «О переходе на восьмичасовой рабочий день». До этого с октября 1927 года в стране был семичасовой рабочий день. А в июне 1940 года в связи с обострением международной обстановки и надвигающейся войной, потребовалось крепить обороноспособность страны. Был издан Закон «О дисциплине труда», по которому за 15 минут опоздания на работу давался 3-х летний срок тюремного заключения.

А вскоре началась война… Когда на фронт ушли мужчины, все колхозные заботы легли на плечи женщин, стариков и подростков. Каждый из них тяжело нес свой крест. Верили – все зачтется, не забудут, отблагодарят… Они несли свой крест через войну и Победу, через колхозы, которые они поднимали, веря в лучшую долю. Светлое завтра, однако, не наступило.

Кончилась война великой Победой, и колхозники приступили к восстановлению порушенного за годы войны колхозного хозяйства. До прихода солдат с фронта все главные тяготы опять лежали на плечах женщин. Они выстояли, выдержали. Дивлюсь тому, как смогли они, скажем, в колхозах не запустить за годы войны в бурьян и кустарник ни одной сотки пахотной земли, ни одного клочка сенокосов.

В честь Победы Советское правительство устроило 24 мая 1945 года прием в Кремле. И. В. Сталин на этом приеме произнес известное слово о русском народе за значительную лепту в великую победу. Он поднял тост за здоровье советского народа, и, прежде всего русского народа…

Ну и что? Разве легче стала жизнь народа после войны? Ничуть. Народ на работу выходил с песнями, но голодал. Налоги душили семьи, хотя никакого достатка со стороны не было, чтобы рассчитаться с государством. Самой главной темой во всех встречах, главной героиней дня стала нужда. Она лезла из всех щелей. Колхозника обдирали, как липку. В колхозных закромах выгребали все до зернышка, порушив святую заповедь: никогда не бей того, кто тебя кормит.

Оскорбили крестьянскую душу. Слово «колхозник» стало ругательным. Колхозы превратились в вечных должников. Кому? За что? За то, что кормили всю страну, а сами перебивались, как могли. На колхозы уже не надеялись, 130 – 150 граммов зерна на трудодень – это не выход из положения. Кормильцем стал приусадебный участок. Но и он облагался таким налогом, что колхозника ставили в безвыходное положение. А налоги платить надо.

Вот статистика: в 1948 году моя семья состояла из 6 человек. Двое работали, четверо – иждивенцев. За год мы с женой заработали 540 трудодней. На трудодень получили по 160 граммов пшеницы – 60 кг. Всего на сумму 1250 рублей по послевоенным ценам. А теперь перечень платежей: сельхозналог 630 рублей, страховка 56 рублей, самообложение 20 рублей, мяса 40 килограммов, молока 270 литров, яиц 200 штук и 3 центнера картофеля. И добровольно-принудительный заем 250 рублей. Нетрудно подсчитать общую сумму – 4840 рублей, чтобы рассчитаться с государством.

И все же нашелся в правительстве человек, который понял русского мужика – освободив его от всех видов налогового обложения. Это Г. М. Маленков. А после ухода Г. М. Маленкова с арены правления страной власть во главе с Н. С. Хрущевым запрещала колхозникам косить сено своей буренке, даже на пустующих полянах. Новый экспериментатор, который запомнился не только по многочисленным анекдотам. Он вообще запретил колхозникам держать личных коров, обещал магазинное изобилие.

В 1967 году старокленцам, считай, повезло. Хозяйства трех колхозов – «Новая жизнь», «Верный путь» и «Заря» объединились с совхозом «Снежеток». На базе трех колхозов было организовано отделенческое хозяйство. Село начало преображаться. Появились новые дома, средняя школа, здания исполкома Сельского Совета, почты, библиотеки, больницы, аптеки, мастерской и магазинов. На месте бывших сараев появились благоустроенные скотные дворы с комплексной механизацией. Местная подстанция, давшая людям мощь и свет. В дома жителей пришел газ.

Люди теперь забыли, что такое трудодень, стали трудиться за денежную оплату. Жизнь крестьянина пошла в гору. Он впервые за все годы увидел на прилавках магазинов масло трех сортов – сливочное, фруктовое, шоколадное, не говоря уже об изобилии мясомолочных продуктов, кондитерских изделий. И непростительно тому, кто со страниц печати и в устных разговорах вспоминает то прекрасное житейское время, пресловутым словом – «застой».

Виляя по нехоженым дорогам, ушибаясь на ухабах, история движется вперед. Перекроить ее, разделить на куски нельзя. У мужика одна история – история его поля. Его борозды. Он мыкается на ней всю жизнь, и все перестройки режут по его хребтине, как по полю, лемешным плугом. Кто хоть раз прошел в борозде за однолемешным плугом, тот знает, почем фунт лиха.

Стоит мое родное село. Невеликое. Ничем не примечательное. Но если присмотреться – в жизни его увидишь жизнь столетий, целых поколений русских людей. В самые тяжкие времена измордованное село было богато людьми необыкновенного трудолюбия и за их счет выжило. Стоит мое село, неизвестное большому миру, но все знающее о нем. Пульс его бьется вровень с пульсом страны.

Улицы и индексы (10)

Добавить информацию
Восточная ул.
393706
Заречная ул.
393706
Комсомольская ул.
393706
Октябрьская ул.
393706
Первомайская ул.
393706
Пионерская ул.
393706
Пролетарская ул.
393706
Садовая ул.
393706
Советская ул.
393706
Школьная ул.
393706

Экономика и социальная сфера

Редактировать
В селе Старокленском расположены:


  • амбулатория
  • три магазина: два коммерческих и один государственный
  • Дом культуры
  • общеобразовательная школа
  • библиотека
  • почтовое отделение
  • Храм в честь Рождества Христова, построенный в 1850 годах


Осуществляется ежедневное автобусное сообщение с райцентром (3 рейса в день).

Первомайская средняя общеобразовательная школа

С 1875 года в селе Старокленском существует школа. На основании архивной справки, полученной из Государственного архива Рязанской области, известно, что школа в селе Старокленское была открыта 17 февраля 1875 года, она находилась в ведении Министерства народного просвещения. До 1932 года школа существовала как начальная, в 1932 году была реорганизована в семилетнюю. Учащиеся школы обучались в двух зданиях: кирпичном (1900 г. постройки) и деревянном (1906 г. постройки).

До сегодняшнего дня деревянное здание школы не сохранилось, а кирпичное здание стоит до сих пор, но оно пришло в непригодное для проведения занятий состояние, требует капитального ремонта, после проведения которого в нем можно было бы разместить спортивный зал, мастерскую и другие необходимые для школы помещения.

С 1961 года школа становится восьмилетней, с 1962 — средней.

В 1965 году состоялся первый выпуск из средней школы (11-й класс), выпущено 14 учащихся. На сегодняшний день (начало 2012 г.) состоялось уже 47 выпусков. Всего из средней школы выпущено 972 учащихся. Начиная с 1990 года 12 выпускников школы были награждены серебряной медалью «За особые успехи в учении».

В 1967 году началось строительство нового двухэтажного здания школы. Здание строилось хозяйственным способом совхозом «Снежеток», не по типовому проекту, поэтому не было и нет до сих пор спортзала, мастерских.

С 1977 года школой руководит Борисов Анатолий Константинович.

Решением Первомайского районного Совета народных депутатов от 24 мая 2001 года школе было присвоено звания Героя Советского Союза Ачкасова Сергея Васильевича, который являлся уроженцем села Старокленское и выпускником школы.

Летом 2010 года школа была реорганизована путем образования Филиала муниципального общеобразовательного учреждения «Новокленская средняя общеобразовательная школа» в селе Старокленское. Прошел год, и опять реорганизация путем образования Филиала муниципального бюджетного общеобразовательного учреждения «Первомайская средняя общеобразовательная школа» в селе Старокленское.

В 2011-2012 учебном году в школе обучается 126 человек, укомплектовано 12 классов, трудится 20 педагогов.

Добавить информацию в другие разделы

Выберите раздел, в который Вы хотите добавить информацию.